Третья засуха подряд грозит полным крахом многим из хозяйств юга области.

Южные территории региона на грани чрезвычайной ситуации. В этих краях засуха. Даже если дожди пойдут в ближайшее время, потери урожая зерновых все равно будут серьезными. То же – с заготовкой кормов для скота. Селяне говорят: не спустится влага через 10 дней – всходы и травы погибнут полностью. Последствия одной засухи наш средний сельхозпроизводитель способен восполнить за три года. Нынешняя сушь в Агаповском, Кизильском и Брединском районах уже третья подряд.

Коровам грозит голод

- Это сеяли 22 мая, – фермер из села Кизильское Дмитрий Суханов указывает на свои поля. Ряды зеленых побегов не больше пяти сантиметров от земли. – Всходы поднялись, но стоят в одной поре (не растут, значит). Сухо. Вчера еду, на небе туча такая… Ну, думаю, разойдется дождь. Покапало – даже пыль не прибило!

Это все, что подарила нынче природа. Влага была лишь от растаявшего снега. Но и она быстро ушла в почву. Иссушенная прошлогодней жарой земля утолила жажду снеготаянием. Даже местные реки и речушки после зимы едва разливались. В их пойме еще ютятся островки сочной травы. Картинка такого оазиса: в черной одежде пастух с кнутом на рыжей худой лошади, коров 30. Вокруг желтая степь, где цветет лишь ковыль. Если не смотреть на пролегающую мимо асфальтированную дорогу и размытый в небе след самолета, чувствуешь себя в далеком прошлом. Причем эпоху можно выбрать по вкусу – в пределах лет 500 точно.
В степи буренкам уже делать нечего.

- В прошлом году на коров было жалко смотреть, – вспоминает начальник районного управления сельского хозяйства Евгений Карсаков. – Идут, даже голову не опускают: травы все равно нет. А бывало, вернутся с пастбища – морды темно-серые: хотели поесть, а надышались горячей пылью.

Почти год назад в поддержку молочного скота селяне южных районов вложили 30 миллионов рублей, которые губернатор выделил на ликвидацию бед засухи. Закупали корма. В Кизильский район их возили даже из северных территорий области, за 500 километров. Подразорились на транспортных расходах.

В хозяйстве «Зингейское» Агаповского района доказали, что заготавливать корм своими силами на нескошенных участках «северян» дешевле, чем покупать его готовым. Правительство региона после некоторого замешательства позволило деньги губернаторского транша тратить и на это. Селяне Зингейского летом ездили в командировку на сенокосную страду. Зимой, в лютый мороз – на погрузку и вывоз сена на фермы. О последствиях ближайшей засухи директор предприятия Николай Топчий говорит сдержанно. Уже сейчас ясно: потери в рублях большие. Вероятно, придется подождать со строительством нового коровника (старый в прошлом году сожгла молния). Другие бы отчаялись, но в Зингейском стараются даже не жаловаться. Впереди Сабантуй по случаю 20-летия хозяйства. Беда бедой, а люди внимания заслуживают. Тем более, они действительно заслуженные. Подавляющему большинству – далеко за сорок. Не разбежаться, не озлобиться и не спиться в последнее два десятилетия дорогого стоит. А они еще 750 голов молочного стада содержат. Обрабатывают почти девять тысяч гектаров пашни. В Зингейском можно встретить образцы новой техники. Если бы не сушь, даже зарплату бы не задерживали.

Местные мусульмане зазывают дождь молитвами и обрядом. К действу даже скептики относятся с пониманием. В такой ситуации поверишь во что угодно.

В Кизильском районе директор СХП «Красный Урал» Евгений Скориков сам чуть не молится. Когда на днях в небе появилась лиловая туча, запретил родным закрывать на домашнем участке помидоры: «Пусть их вообще смоет!» Боялся предусмотрительностью дождь обидеть. Туча покрасовалась, оставила на запыленной директорской «Ниве» следы капель и ушла.

«Красный Урал» живет продажей зерна и молока. Хлеб год назад высушило солнце. Предприятие получило 38 миллионов рублей убытков. С молока финансовых сливок тоже не снимешь, даже несмотря на госдотации по рубль двадцать на литр. Вывоз кормов с севера области на собственном горючем и вовсе сделал белый продукт золотым для хозяйства.
Скот, правда, зимой спасли. Едва весной трава зазеленела, выгнали его на пастбища. Но они выгорают, и это уже сказалось на надоях.

«Выгорают» иногда буквально. Пять дней назад Евгений Скориков руководил тушением пожара. Огонь слизывал свежую, но выжатую солнцем траву. Впрочем, даже без языков пламени жара делает свое дело. Сенокосная страда через неделю. Но высота растительности такая, что жатка комбайна ее не возьмет. Угроза грядущей бескормицы очевидна. Для «Красного Урала» это означает банкротство (в банке взяты кредиты) и уничтожение поголовья скота. По словам крестьян, когда речь идет о финансовой несостоятельности, арбитражные управляющие о сохранении сельхозпроизводства думают меньше всего. Восстановить же молочное стадо можно в лучшем случае за пять лет.

Монополист-потребитель

Зерно в южных районах области – товар традиционно прибыльный. Максимальная за постсоветский период рыночная цена пшеницы была в 2007 году – 15 тысяч рублей за тонну. 2007-й для кизильского крестьянина был самым удачным за два десятилетия. В кои-то веки природа и рыночная конъюнктура сыграли на его благо. Урожай выдался такой, что с каждого гектара собрали по 20 – 22 центнера. Фермер Дмитрий Суханов тогда не стал ждать ценового пика на зерно: продал хлеб по 9300 рублей за каждую тысячу килограммов. Но и этого хватило, чтобы, не влезая в кредитный хомут, купить трактор К-700, КамАЗ и новенький «Фольксваген». Шесть тракторов МТЗ-80 взяли еще раньше – через аренду с правом выкупа.
Техника выручает не только в поле, но и сдабривает взаимоотношения с банками. Новые машины банкиры охотно берут под залог очередного кредита. Без заемных денег даже при хорошем урожае трудно купить семена, удобрения, горючее. В засуху, когда хлеб не уродился, бывает особенно туго.

- Весной посчитали с бухгалтером: только на гербициды, ГСМ и зарплату пришлось занять в Сбербанке полтора миллиона рублей, – говорит Дмитрий Юрьевич.

Банк деньги выдал: приставам будет что взять со двора, если зажиточный селянин не расплатится. А он не расплатится, если через неделю не пойдет дождь.

Засухи последних двух лет съели денежный запас, оставшийся после изобилия. В 2009-м рыночная цена на пшеницу упала до 3,5 тысячи рублей. При таком раскладе фермеру Суханову, чтобы не прогореть, нужно с каждого гектара своей пашни собрать по 12 центнеров зерна. А он в прошлый засушливый год наскреб восемь. То есть в денежном выражении получил на треть меньше, чем вкладывал. Если бы собрал 22 центнера, как в сезон хорошего урожая, то цена в 3,5 тысячи не была бы для него столь сокрушительной.

- Почему государство допустило, что зерно стремительно подешевело именно в тот год, когда нам особенно трудно? – недоумевает Дмитрий Юрьевич. – Прошлым летом по телевизору показывали, как оренбургские крестьяне жаловались Путину на засуху, и он обещал, что пшеница будет стоить не дешевле 6000 рублей за тонну. 6000 – стартовая цена: ждали, что пойдет вверх, а она чуть не вдвое упала.

По словам Д. Суханова, если в 2007-м доля крестьянского труда в конечной цене хлебной булки достигала 15 – 20, то теперь сократилась до трех процентов.

- Хлеб, заметьте, в магазине дешевле не стал, – замечает фермер. – Значит, разницу цен зерна и буханки забирают переработчики.

С последними у кизильских крестьян особый диалог. Сотрудники элеватора – представители перерабатывающей фирмы – хотят взять зерно подешевле. Один из способов – придраться к качеству. Например, сказать, что его влажность 16 процентов. То есть столько элеватор вправе отнять от рыночной цены: мол, не за воду же платить. Фермеры такой подход считают справедливым. Но вот кто объективно оценит качество? Дмитрий Суханов сталкивался с тем, что разница в оценках влажности зерна в одной и той же машине на разных элеваторах достигала двух процентов. Для фермерского кошелька это существенно: сдаются ведь тысячи тонн.

Оптовый покупатель всегда может заявить: «Не устраивают условия – забирай пшеницу и вези куда хочешь». А куда крестьянину-одиночке податься, если на всю округу всего пара элеваторов от двух аграрных холдингов, диктующих цену на все?

- Раньше возникающие при сдаче зерна споры разрешала хлебная инспекция, – рассказывает Д. Суханов. – Она могла воздействовать на элеватор штрафом. Теперь ее не стало, и фермер свои права на справедливую цену может отстоять только в суде. Но, во-первых, суд длится годами. Во-вторых, как вообще можно судиться с тем, от кого зависишь, то есть с монополистом-потребителем?

Страховать посевы – страшно

- Через неделю, если не пойдет дождь, введем чрезвычайное положение. Будем ездить по полям, составлять акты на списание посевов, – говорит глава Кизильского муниципального района Евгений Макаров.

Подобные акты лежат на столах руководителей сельхозпредприятий с прошлого года. Бумага – официальное подтверждение, что хлеб не уродился не из-за крестьянского разгильдяйства, а по промыслу природы. Предполагалось: такой акт даст земледельцу право на господдержку. Но денег растениеводы так и не получили. У директора ООО «Искра» Агаповского района Ивана Котельникова на этот счет своя версия.

- Челябинская область не вошла в программу федеральной помощи как регион, пострадавший от засухи, – говорит он. – Согласен, область в целом не пострадала. Но что теперь делать отдельным хозяйствам?

Евгений Макаров нехватку денежной поддержки «сверху» объясняет тем, что засуха-2009 совпала с финансовым кризисом. В последнем словосочетании Евгений Александрович опустил прилагательное «мировой» и этим вызвал у меня уважение. Все-таки на земле стоит человек!
Мнение Е. Макарова косвенно подтверждает и фермер Д. Суханов:

- В 2009 году мы впервые не получили дотаций даже на удобрение и топливо, – говорит он. – Выходит, государство бросило растеневодов на произвол судьбы в самое тяжелое для них время.

Крестьянам советуют страховать посевы от засухи. Мол, это надежный и цивилизованный путь. Но страховой полис на 1700 гектаров владений Дмитрия Суханова обойдется фермеру в 3 миллиона рублей. Потребуется кредит. Но даже ему – собственнику новой техники, которую можно оставить в залог – банк на такое вряд ли даст денег. Хозяйствам послабее, с тракторами прошлого века (их в районе большинство), остается уповать исключительно на Бога. Управление рисками в этом случае сводится к вопросу: а сеять ли? Зачем расходовать горючее, семена, нервы, собственноручно творя больший убыток? Крепкий хозяйственник Суханов и тот сократил нынче площадь посева на 200 гектаров. А, как отмечает начальник сельхозуправления Евгений Карсаков, кое-кто из фермеров вообще в поле не вышел. Другие не сеяли, веря в дожди. Их ждали по аналогии с прошлым июнем. Но в этом году почва окончательно просохла в глубину на десять сантиметров.

- К 1999 году в районе не оставалось ни одного брошенного клочка земли, – вспоминает Д. Суханов. – Все разобрали и обрабатывали. Но сейчас без государственной поддержки люди разочаруются и землю вновь бросят. Потом интерес не восстановишь.

Глава дотационного района Евгений Макаров обеспокоен сокращением объема средств от местных налогов. Откуда им взяться, если производство и соответственно зарплата падают. У Суханова некоторые механизаторы (всего в хозяйстве 12 работников) в 2007-м году получали более 20 тысяч в месяц. Сейчас максимальная зарплата сползла до 15 тысяч.

По словам Е. Макарова, обычный климат прямо влияет на инвестиционный. Кто ж при таком раскладе со стороны придет деньги в землю зарывать! На рекламу про «хорошо иметь домик в деревне» кизильские селяне реагируют зло: «Приезжай и имей!»